А может, уже все поняла сама. Тогда, пытаясь предупредить ее, он только подставится без всякой пользы. Деннис медленно убрал руку с телефона и опустил ее на колени. Рука дрожала, но не от страха.
Только что он узнал о себе коечто новое, и это ему совсем не понравилось. Она спала, уронив голову на стол. Шея и руки у нее затекли. Смутно припоминались какието ночные кошмары, теперь, к счастью, забытые. Интересно, до которого часа я работала? Пошатываясь, она добрела до окна и, подняв шторы, сощурилась на утреннее солнце. Потом она прошла на кухню, поставила кофе и тупо смотрела на него, пока вода не начала закипать. По пути к входной двери она заметила, что дедовские часы стоят. Она отступила назад, захлопнула дверь и прислонилась к стене, тяжело дыша.
Она припомнила, что поднимала шторы, стоя на виду у любого, кто мог засесть напротив окна, на склоне горы. Пули ложатся ниже цели. Она выглянула через глазок на аллею, которая вела к дому.
Однако декоративные кусты по бокам аллеи теперь казались зловещими за ними могла бы спрятаться целая рота наемных убийц. Она закрыла глаза и потихоньку выдохнула воздух. Затем боком подкралась к окну и, прижавшись спиной к стене, задернула шторы. В комнате стало темно. Вернувшись на кухню, она швырнула газету на стол и попыталась налить себе кофе. Ее рука ходила ходуном, и первые капли пролились на блюдце. Она выждала немного, стараясь дышать как можно ровнее, затем налила себе кофе. Потом села и заставила себя не спеша обдумать все сначала. Как такое вообще возможно? И тем не менее, все свидетельствует об этом.
Бэббидж и его начатки системного анализа. Если уж на то пошло, то теперь это безумие казалось ей еще более вероятным, чем прошлой ночью. Ну, и что теперь делать? Ред говорил, что лучше ничего не предпринимать. Сидеть тихо, и он все уладит. Он ее не убил, хотя легко мог это сделать. Но едва ли это достаточное основание для доверия и дружбы. И все же что еще остается делать, как не сидеть тихо? Они часто гденибудь бывали по субботам. Деннис не доверял разным техническим усовершенствованиям вроде автоответчика, и гудки телефона продолжались до тех пор, пока она в отчаянии не бросила трубку.
Сейчас, при свете утреннего солнца, эта мысль уже не казалась такой удачной. А значит, оставался в безопасности, по крайней мере временно.
